Библиотека экономической и деловой литературы
  Главная   Читальня  Ссылки  О проекте  Контакты 

В первую неделю декабря 1941 года эскадра военно-морского флота США находилась с визитом вежливости в громадной роскошной гавани Баликпапан на острове Борнео [Прим. ред. - современный о. Калимантан.] в Нидерландской Ост-Индии. Именно в этой, тогда еще никому не известной, точке планеты Маркус Сэмюель на рубеже веков дал распоряжение своему племяннику построить на отвоеванной у джунглей территории нефтеперерабатывающий завод. Это было в 1900 году. За четыре десятилетия, прошедших с того момента, казавшаяся глупой и безрассудной мечта Сэмюеля воплотилась в крупнейший центр по переработке добытой на острове нефти, не только ставший одним из самых крупных бриллиантов в короне "Ройял Датч/ Шелл груп", но также ознаменовавший собой поворотный пункт в истории мировой нефтяной индустрии.

Руководство нефтеперерабатывающего завода только что дало в честь американских моряков торжественный ужин, а те планировали устроить ответный ужин на берегу в местном клубе. Младшие офицеры, прихватывая с собой ящики со спиртным, уже собирались в клубе, когда внезапно появился старший офицер и приказал им немедленно отбыть на корабль. На борту сразу же началась заправка, а к полуночи американские корабли уже покидали гавань. Так английские и голландские сотрудники нефтеперерабатывающего завода в Ба-ликпапане узнали о нападении на Перл-Харбор. Война, которую они ждали и к которой готовились, началась.

Прибывший годом ранее в Баликпапан менеджер компании "Шелл" X. К. Янсен обнаружил, что уже построены бомбоубежища и подготовлены планы эвакуации. В течение следующих месяцев вход в гавань был заминирован, а 120 человек прошли обучение подрывному делу. Все понимали, что Баликпапан с его нефтяными месторождениями был одним из основных трофеев, ради которых японцы вступили в войну. Руководству нефтепромыслов предстояло не допустить, чтобы этот трофей попал в руки противника.

Сразу после нападения на Перл-Харбор жены и дети руководства нефтепромыслов в течение нескольких дней были эвакуированы из Баликпапана. Янсен и сослуживцы-холостяки по ночами собирались в саду. Сидя в ротанговых креслах и вглядываясь в темные очертания нефтеперерабатывающего завода и в колышущийся за ним океан, - луна не поднималась из моря допоздна - они обсуждали тягостные сообщения по радио об успехах японцев в Юго-Восточной Азии. Как поступят американцы? Когда японцы доберутся до Баликпапана? Какое будущее ожидает это крупное промышленное предприятие? Какая судьба уготована каждому из них? Рассуждали и о более насущных вещах - как усилить оборону Баликпапана. Днем, однако, у них было слишком мало времени, чтобы думать о чем-либо; они работали до изнеможения, стремясь получить как можно больше нефти, которая, как они надеялись, пойдет на военные нужды союзников.

В середине января 1942 года с приближением японцев работники отдаленных нефтепромыслов начали разрушать скважины, как это делалось повсюду в Ост-Индии. Они извлекали тюбинг, разрезали его на куски и сбрасывали обратно в скважину вместе с насосами, тягами, любыми болтами, гайками и бурами, которые оказывались под рукой. Затем туда опускали тротиловые шашки и взрывали. Начали со скважин с наименьшей производительностью, но в конце концов были уничтожены все.

Приступили к разрушению нефтеочистительного комплекса в Баликпапане. Прежде всего были отключены ректификационные установки; паровые котлы нагревались без нефти и разрушались. Спустя 30 часов развалился первый аппарат, а вскоре за ним и другие. 20 января сотрудники нефтеперегонного завода получили информацию, которой так опасались: японский флот находился в сутках хода от гавани. Японцы передали через двух пленных голландцев ультиматум: немедленная сдача, в противном случае все будут заколоты штыками. Офицер, прикомандированный к нефтеперегонному заводу, отдал приказ уничтожить все, что еще уцелело.

Сначала разрушили минный склад; взрывной волной выбило все оконные стекла в округе. Затем настала очередь причалов, которые уже были обильно политы либо бензином, либо смесью керосина и смазочных масел. К полудню причалы охватило пламя. Сотрудники промыслов позже вспоминали, что когда дым от бензина соприкасался с дымом от керосина и смазочных масел, то на фоне безоблачного полуденного неба возникали как бы вспышки молний.

Огромный комплекс сотрясался от взрывов, которые следовали один за другим. Огонь охватил опреснительные установки, завод по изготовлению жестяной тары, сооружения нефтеперегонного завода, электростанцию и другие здания; языки пламени достигали 150 футов в вышину. Покрытые потом и копотью люди сновали среди огня. Наконец дело дошло до резервуаров, где хранилась нефть. К каждому было прикреплено по пятнадцать тротиловых шашек. Тут выяснилось, что некоторые шашки отсырели во влажном климате и не загорались. Группа добровольцев пыталась поджечь их выстрелами из ружей, но тщетно. Оставалось открыть клапаны. Но вспомнили, что ключи от клапанов остались в здании управления, которое уже было уничтожено.

Наконец резервуары верхнего уровня удалось открыть, и нефть хлынула на нижний уровень. Для взрыва трех или четырех резервуаров применили электрическую искру, а возникшее пламя должно было, по расчетам, охватить оставшиеся. Посылая искру, Янсен с остальными укрылись за пустым резервуаром. Через мгновение вырос огромный огненный шар, затем последовал ужасающей силы взрыв и сильный ураган. Когда горящее море нефти растеклось вниз по холму к другим резервуарам, вся зона хранения превратилась в ад.

Больше делать было нечего. Люди ринулись с холма к радиостанции; мучимые жаждой, смертельно уставшие, они забрались в лодки, именуемые здесь "проз". Море вокруг приобрело красный оттенок - в воде отражались огромные столбы пламени, взрывы все еще раздавались. Теперь, по плану, наступил черед следующего этапа - бегства, причем без предварительных тренировок.

Лодки миновали бухту и вошли в устье реки Рико, направляясь вверх по течению к эвакуационному лагерю. Наконец зрелище буйства огня исчезло, скрылось из глаз, спрятанное густой листвой джунглей и темной ночью, а звуки разрывов стихли, слышен был лишь бесконечный хор цикад. Люди продолжали плыть уже несколько часов, время от времени наблюдая красное зарево высоко в небе над Баликпапаном. Результаты четырех десятилетий промышленного строительства были уничтожены менее чем за один день. Наконец прибыли в эвакуационный лагерь, расположенный глубоко в джунглях, на берегу маленького притока реки Рико. Много часов, казавшихся бесконечными, они пытались услышать гул самолета, который должны были послать для их эвакуации. Но он так и не прилетел.

На следующий день Янсен и его маленькая группа отправились вниз по притоку до его впадения в Рико. Они провели эту ночь в лодке, надеясь на прибытие помощи, напрягая слух, чтобы уловить звук приближающегося самолета или лодки, опасаясь, что это могут оказаться и японцы. Один из людей, уснув, свалился за борт; другие втащили его снова в лодку, одновременно издавая громкий шум, чтобы отпугнуть крокодилов. Единственный способ спастись от москитов - курить трубки и сигареты. Янсену эти часы казались бесконечными. Наступил рассвет, а они все продолжали ждать.

Примерно в час дня самолет-амфибия компании появился в небе и сел на реку. Пилот собирался забрать раненого в другом месте и обещал вернуться. Он сдержал свое слово. Забрал четверых. Янсен не попал в их число. Позднее он и еще несколько человек получили указание вернуться в бухту Баликпапана и вновь отправились вниз по реке. В эту ночь прилетели две "летающие лодки" и эвакуировали еще часть людей. Янсен находился во втором самолете, который был так набит людьми, что едва можно было вздохнуть. Самолет поднялся в воздух, в кабину проник ветерок, и некоторые тут же сели на пол и уснули.

Когда эвакуированные прибыли в Сурабаю, город на северном берегу острова Ява, их встречал командир местной авиабазы. "В Баликпапан больше нельзя посылать самолеты, там уже япошки. - сказал он. - Я запретил "Грам-ману" лететь назад". На берегу бухты Баликпапан оставались 75 человек, все еще ожидавших спасения. Но было уже поздно; японцы высадились на ее южной стороне. Спустя несколько часов после полуночи 24 января четыре американских эскадренных миноносца, шедших с потушенными огнями, наткнулись на дюжину японских военных транспортов, отчетливо вырисовывавшихся на красном фоне продолжавшего гореть нефтеперерабатывающего комплекса. В ходе боя, который известен как "сражение при Баликпапане",американцы потопили четыре транспорта и патрульное судно. Из-за повреждений торпедных аппаратов они не смогли уничтожить больше. Это была первая морская битва американцев с японцами, а также первый случай, когда флот Соединенных Штатов участвовал в сражении со времен победы адмирала Дьюи в Маниле в 1898 году.

Ночной бой едва ли замедлил высадку японцев в Баликпапане. У оставшихся сотрудников нефтеперерабатывающего комплекса не было иного выбора, кроме как уходить в джунгли. Они разбились на маленькие группы и предприняли отчаянную попытку эвакуироваться через джунгли. Испытание оказалось чересчур суровым. Пробирались через дебри пешком и на лодках проа, страдая от голода, усталости, малярии, дизентерии, преследуемые страхом. Группы становились все меньше и меньше, оставляя в пути больных и мертвых. От встреченных туземцев узнали, что японцы высадились на всем побережье острова Борнео. Загнанные в джунгли, люди чувствовали себя, как в мышеловке. Немногим удалось в конце концов спастись. Из 75 человек только 35 пережили скитания в джунглях и избежали расстрела в японских тюрьмах.

ОПЬЯНЕНИЕ ПОБЕДОЙ

Аналогичные разрушения сооружений на нефтепромыслах проводились и в других частях Ост-Индии. Но это, казалось, было лишь небольшим неудобством для японского "цунами", пронесшегося по Юго-Восточной Азии и бассейну Тихого океана. К середине марта 1942 года японцы установили полный контроль над Ост-Индией. В результате в течение лишь трех месяцев Япония получила в свое распоряжение все природные ресурсы Юго-Восточной Азии, в первую очередь нефть, из-за которой она и начала войну. Но японская военная машина продолжала работать. В Токио премьер Тодзио похвалялся тем, что Гонконг пал спустя 18 дней после начала войны, Манила - спустя 26, а Сингапур - 70. Страну охватила победная лихорадка; ошеломляющие военные успехи породили такой бешеный ажиотаж на фондовом рынке в первой половине 1942 года, что правительству пришлось вмешаться, чтобы снизить накал страстей. Кое-кто считал, что страна испытывает "опьянение победой". Но лишь немногие предостерегали от неизбежности похмелья.

В это же время потрясенные американцы были охвачены отчаянием. На Рождество 1941 года адмирал Честер Нимиц, только что назначенный командующим Тихоокеанским флотом США, прибыл на самолете-амфибии в Перл-Харбор, чтобы заново собрать по частям то, что удалось сохранить. Переправляясь в док через гавань на пароме, он миновал маленькие лодки с людьми, которые разыскивали тела погибших; спустя две с половиной недели после нападения они все еще плавали на поверхности. Эта зловещая сцена на Гавайях мгновенно отразила положение, в котором оказались Соединенные Штаты, -войны в обоих полушариях, конфликт поистине глобального масштаба. Перл-Харбор стал почти наверняка самым тяжелым унижением за всю американскую историю. Война, которой так боялись, наконец началась. Страна сплотилась для длительной трудной борьбы с Германией и Японией.

Кто будет нести ответственность в Тихом океане - армия или флот? И командование армии, и руководство флота не хотели вверять своих людей офицеру другого вида вооруженных сил. Бюрократическое соперничество дополнялось соперничеством личным и личной же враждой. В результате было учреждено два командования и два района боевых действий. Контраст между верховным командованием армии и флота был огромен. Генерал Дуглас Ма-картур, несмотря на талант стратега и проницательность, отличался эгоизмом, напыщенностью и высокомерием. На одном заседании во время войны, после того как Франклин Рузвельт в течение трех часов слушал Макартура, он сказал одному из своих помощников: "Дайте мне таблетку аспирина... А лучше дайте мне еще аспирина, чтобы принять утром. За всю мою жизнь никто не говорил со мной так, как Мак-Артур". Адмирал Честер Нимиц был человеком непритязательным, очень сдержанным. Ожидая информацию об исходе сражения, он обычно упражнялся в стрельбе из пистолета в своем тире или подкидывал подкову прямо у своего кабинета. "Просто не в его духе было произносить громкие фразы или раздавать интервью с цветистыми подробностями", - заметил один корреспондент.

Однако разделение командования не только продемонстрировало различие в стилях военного руководства; оно привело также к ожесточенным и бесплодным сражениям за обладание и без того скудными ресурсами и, что еще хуже, к плохой координации основных военных операций в обширных зонах боевых действий. Расстояния, которые требовалось преодолеть американским войскам, чтобы достичь островов Японского архипелага, были просто огромны. Никакая война еще не велась в таком масштабе. У Америки было большое преимущество в ресурсах. Но как обеспечить снабжение американских войск? И каким образом можно отобрать у японцев те богатые ресурсы, которые им уже удалось захватить? Ответы на эти два вопроса помогли бы сформулировать стратегию и помочь в определении хода войны на обширных просторах Тихого океана. С самого начала перед Нимицем даже не стоял вопрос о том, какова должна быть его стратегия. Он и адмирал Эрнест Кинг, начальник морских операций, были согласны в том, что, по словам биографа Нимица, "главными задачами союзных вооруженных сил была защита своих собственных коммуникаций и наступление в западном направлении с целью захвата баз, с которых можно было бы блокировать необходимую Японии "нефтяную магистраль".

"ОЧЕРЕДЬ ВЗРОСЛЫХ"

В то время как американцы были заняты запоздалой в условиях уже начавшегося конфликта мобилизацией, японцы, упиваясь своими удивительными победами, размышляли над тем, что предпринять на следующем этапе. Они настолько уверились в своих силах, что военное руководство страны всерьез рассматривало возможность удара через Индийский океан в западном направлении для соединения с германскими войсками на Ближнем Востоке или в России, в том числе и для того, чтобы помочь перерезать пути доставки нефти союзникам из Ирана и Баку. Правда, не все японцы были "опьянены победой". В апреле 1942 года адмирал Исороку Ямамото, главный стратег нападения на Перл-Харбор, писал своей любимой гейше: "То, что именуется "первым этапом операций", было на самом деле лишь детскими играми, которые завершаются; теперь же наступает очередь взрослых, поэтому, возможно, мне бы лучше перестать дремать и встряхнуться". Ямамото, как и другие представители японского военно-морского командования, по-прежнему считал необходимым дать противнику "решающую битву", которая разом выведет бы его из войны, - в победном исходе он был свято уверен. По многолетнему опыту работы в Соединенных Штатах Ямамото знал, что необходимая победа должна быть завоевана быстро, потому что в затяжной войне победа достанется не Японии, а Америке - мощной промышленной державе, обеспеченной огромными нефтяными и прочими ресурсами. Для расширения зоны свой обороны японцы решились организовать крупное нападение на остров Мидуэй, расположенный в 1100 милях к западу от Гавайских островов. А если американский флот выйдет им навстречу, то тем лучше. Тогда японцы смогут дать решающее сражение и завершить начатое в Перл-Харборе уничтожение флота США на Тихом океане.

Мидуэйское сражение, произошедшее в июне 1942 года, действительно стало решающим, но результат его оказался не тем, какого ожидали японцы. Оно превратилось в ту самую "взрослую войну", которой так опасался Ямамото. Успев оправиться после разгрома в Перл-Харборе и имея дополнительное преимущество в знании кодов противника (из-за большой разбросанности своих сил японцы меняли коды медленно), военно-морской флот США нанес крупное поражение японцам, отправив на дно четыре авианосца императорского флота, потеряв при этом лишь один3.

Мидуэй стал настоящим поворотным пунктом в войне на Тихом океане, ознаменовавшим конец японского наступления. После этой битвы соотношение сил изменилось, и неумолимый американский пресс благодаря огромному перевесу в людских и материальных ресурсах и технике, организационным способностям и просто решимости победить, начал методично выдавливать японцев из бассейна Тихого океана. Контрнаступление началось спустя два месяца после Мидуэя с высадки американских войск на острове Гуадалканал недалеко от Новой Гвинеи. Жестокие бои продолжались шесть месяцев, но в конце концов Соединенным Штатам удалось овладеть островом. Операция вошла в историю как первое американское наступление в этой войне. Вера в непобедимость японской армии рухнула. Но это был лишь один небольшой, хотя и дорогостоящий, этап долгой борьбы - чьи ресурсы истощатся раньше?

Первоначальные попытки не допустить японцев до нефтяных предприятий в Ост-Индии не создали им серьезных трудностей. Разрушения объектов оказались незначительными и не обширными за исключением тех, которые были проведены компанией "Шелл" в Баликпапане и компанией "Стэнвэк" на Суматре. Японцы немедленно приступили к восстановлению. Туда были брошены группы опытных буровиков и специалистов по эксплуатации, а также оборудование. Вскоре около четырех тысяч рабочих-нефтяников, что составляло 70 процентов от их общего числа на Японских островах, отправились на юг.

До начала войны японские военные предполагали, что нефти, добытой в Ост-Индии, или "Южной зоне" в течение двух лет, будет достаточно для возмещения потерь. Результат превзошел все ожидания. Производство нефти в Южной зоне в 1940 году составило 65,1 миллиона баррелей. В 1942 году японцы смогли добыть лишь 25,9 миллиона баррелей, но в 43-м году они добились получения 49,6 миллиона баррелей, что составило 75 процентов от уровня 1940 года. За первые три месяца 1943 года объем импорта нефти в Японию составил 80 процентов от объема за тот же период 1941 года, непосредственно перед введениемамериканцами, британцами и голландцами нефтяного эмбарго. Теперь Японский флот мог при желании заправляться на месте.

Кроме того, японцы воспользовались результатами работ, проведенных компанией "Калтекс", созданной как совместное предприятие "Стандард оф Калифорния" и "Тексако" в Восточном полушарии. Непосредственно перед войной "Калтекс" разведала в центральной Суматре очень перспективный участок, так называемую структуру Минас, и уже установила там буровую вышку и все необходимое оборудование. Японцы взяли работу в свои руки и, воспользовавшись буровой "Калтекс", пробурили опытную скважину. Они наткнулись на гигантское месторождение, крупнейшее на территории от Калифорнии до Ближнего Востока. Результаты работ в Южной зоне были настолько успешны, что в 1943 году премьер Тодзио объявил, что нефтяная проблема - послужившая катализатором японской агрессии - решена. Но Тодзио поторопился.

БИТВА С "МАРУ": ВОЙНА НА ИСТОЩЕНИЕ

При разработке своей военной стратегии японцы предполагали, что богатые ресурсы Южной зоны - нефть, другое сырье, продукты питания - могут быть вовлечены в экономическую жизнь Японских островов. Это обеспечит, как они надеялись, большую степень независимости, необходимую, чтобы построить и удержать "Тихоокеанскую стену". Тогда японцы смогут померяться силами с американцами и британцами, запас прочности которых быстро истощится, после чего они запросят мира, оставив Азию и бассейн Тихого океана Японской империи. Эта стратегия была авантюрной, и ее успех зависел не только от ослабления решимости противников, но также, безусловно, от неприкосновенности собственной системы морских транспортных перевозок. Как полагали разработчики стратегии, Япония вступила в войну, запасшись нефтью примерно на два года. По окончании этого срока пришлось бы задействовать нефть, добытую в Ост-Индии. А зависимость от этой нефти, если верить исследованию для целей стратегической бомбардировочной авиации Соединенных Штатов, "приобрела характер фатальной слабости". Или, как сказано в одной работе по истории военных операций Японии, "нехватка жидкого топлива стала ахиллесовой пятой Японии".

Слабостью особого рода явилась уязвимость японского судоходства для подводных лодок. При разработке военных планов этой угрозе уделялось на удивление мало внимания. Были недооценены и качество американских подводных лодок, и степень подготовки их команд. Японцы считали американцев слишком изнеженными и привыкшими к роскоши, чтобы выдержать трудности существования и ведения войны под водой. Однако подводные лодки США оставались лучшими на протяжении всей войны; а после оснащения усовершенствованными торпедами они стали тем смертоносным оружием, которое способствовало ослаблению, а затем и полному прекращению судоходства по жизненно важным маршрутам между Южной зоной и Японскими островами. Длительное противостояние получило известность как битва с "мару" - это слово входило в названия всех японских торговых судов. Лишь в конце 1943 года японцы стали уделять серьезное внимание защите судоходства от подводных лодок, организовали систему конвоирования. Однако эти меры были недостаточны и непоследовательны. "Когда мы запросили поддержку с воздуха, - жаловался командиродного из конвоев, - появились только американские самолеты". Потери японского судоходства продолжали расти.

Кроме того, с появлением конвоя возникли проблемы, которые были только на руку союзникам. Руководство движением конвоя требовало создания системы радиосигналов, которые, среди прочего, объявляли точные полуденные координаты. Американцы перехватывали и расшифровывали японские коды, передавая чрезвычайно важную информацию подводным лодкам. В целом в ходе конфликта из общего судового состава японского торгового флота было потоплено около 86 процентов, а еще 9 процентов получили настолько серьезные повреждения, что это вывело их из строя до конца войны. Менее 2 процентов личного состава американского военно-морского флота - экипажи подводных лодок - обеспечили 55 процентов потерь противника. На счету подводных лодок других стран-союзников - еще 5 процентов. Позднее группа японских экономистов назвала эту кампанию - фактически, все более сжимающееся кольцо блокады, войну на истощение - "смертельным ударом по военной экономике Японии".

Среди излюбленных целей подводных лодок были танкеры, перевозившие нефть. К 1944 году число потопленных танкеров значительно превышало количество вновь построенных. Объем импорта нефти в Японию достиг максимальной величины в первом квартале 1943 года, а год спустя - составлял менее половины от этого уровня. К первому кварталу 1945 года импорт полностью прекратился. "К концу ситуация была такова, - говорил один японский капитан, - что мы были совершенно уверены - танкер будет потоплен вскоре после того, как он покинет порт. У нас почти не возникало сомнений, что танкер до Японии не дойдет".

По мере ухудшения ситуации с нефтью японцы стали пользоваться различными уловками. Топливо заливали в бочки разных размеров, например в фибровые контейнеры или большие резиновые мешки вместимостью до пятисот баррелей. Но несмотря на остроумное решение, данная мера не дала желаемого эффекта по ряду причин: бензин разъедал резину, наполнение и опорожнение мешков вызывало трудности, а сами они уменьшали маневренность буксиров, превращая их в отличную мишень для авиации противника. В отчаянии, японцы даже пытались наладить перевозку на собственных подводных лодках, а также вынуждали германские подводные лодки доставлять нефть в обмен на предоставление услуг по ремонту в Японии.

В тылу, в связи с тем, что импорт иссякал, приходилось затягивать пояса все туже и туже. Потребление бензина на гражданские нужды в 1944 году составило лишь 257 тысяч баррелей - всего 4 процента от объема 1940 года. Автомобили, которые, как считалось, имели важное значение, были переоборудованы для работы на древесном угле или дровах вместо бензина. Топливо для промышленных нужд получали из соевых бобов, арахиса, кокосовых орехов и семян клещевины. У гражданского населения реквизировались запасы картофеля, сахара и рисовой водки, изымались даже бутылки саке с полок магазинов, чтобы получить спирт, использовавшийся как топливо.

В 1937 году японцы предприняли амбициозную попытку приступить к производству синтетического топлива. В месяцы, непосредственно предшествовавшие Перл-Харбору, кое-кто в Токио поддерживал идею использования синтетического топлива как альтернативу в войне. Но реальные усилия в этой области в военное время так ни к чему и не привели вследствие нехватки стали и оборудования, а также бесконечной из-за череды различных проблем технического и общеинженерного, в том числе кадрового, характера. В 1943 году производство синтетического топлива в Японии составило всего один миллион баррелей, то есть только 8 процентов от намеченного на этот год. Кроме того, более половины мощностей находилось в Маньчжурии и простаивало в конце 1944-1945 года из-за блокады. Производство синтетического топлива обернулось неудачей, причем очень дорогостоящей вследствие истощения ресурсов и огромных затрат рабочей силы и руководящих кадров.

"НИКАКОГО СМЫСЛА СОХРАНЯТЬ ФЛОТ"

Растущая нехватка нефти все более ограничивала возможности Японии по ведению войны и оказывала непосредственное воздействие на ход многих сражений. Недостаток ее дал о себе знать уже в июне 1942 года во время битвы за Мидуэй, в ходе которой, по словам одного адмирала, "мы израсходовали очень много топлива, больше, чем полагали необходимым; результат этого почувствовали сразу же". После победы в мидуэйском сражении союзники перешли к наступательной стратегии, "перепрыгивая" с острова на остров в западном направлении, осуществляя комбинированные морские и сухопутные операции, с каждым разом все более приближаясь к Японии. Для обеих сторон каждый ярд стоил сотен человеческих жизней. Но американцы создали ударный кулак в виде амфибийных сил и авианосного флота, поддержанных всей промышленной мощью страны. Они даже отомстили за Перл-Харбор в апреле 1943 года, когда из расшифрованных японских сообщений удалось узнать, что адмирал Ямамото, создатель плана того губительного нападения, собирался в поездку на остров Бугенвиль недалеко от Новой Гвинеи. Американские истребители, ожидавшие в засаде, вышли из облачности, подбили самолет адмирала, и последний нашел свою смерть в джунглях среди горящих обломков.

Подводная война продолжалась, и в первые месяцы 1944 года императорский военно-морской флот начал "чрезвычайно остро" ощущать нехватку топлива. Постепенное истощение нефтяных запасов стало оказывать влияние и на принятие стратегических решений, причем во все более серьезных масштабах. При проведении марианской операции японский линейный флот не принял участия в битве ввиду недостатка топлива. Более того, авианосное соединение сближалось с американским не по положенной траектории, а в лоб, чтобы сэкономить топливо. "На движение по большей траектории потребовалось бы слишком много топлива", - позднее скажет японский командующий. Но и сближение в лоб оказалось слишком дорогостоящим, так как в результате этого сражения, которое потом получило название "большой Марианской охоты на индеек", японцы потеряли 273 самолета, а американцы всего 29. Это означало прорыв внутренней линии обороны агрессора.

Сразу после битвы японцам, со стратегической точки зрения, следовало бы разместить две готовые к удару группы линейных кораблей императорского флота в территориальных водах - либо на Окинаве, либо на самих Японских островах. Но в связи с т?м, что маршруты доставки нефти оказались перерезаны, а собственные запас; i топлива стремительно иссякали, такое размещение сил не было осуществлено. Таким образом часть флота, включая авианосцы, базировалась в Японии, где ожидала прибытия новых самолетов и пилотов, одновременно истощая последние запасы топлива. Тяжелые линейные корабли находились недалеко от Сингапура, вблизи от запасов Ост-Индии, но, вступив там в бой, они уже не имели возможности заправиться в течение месяца. Главным следствием нехватки топлива стало разделение военно-морских сил, в то время как японцам для отражения наступления союзников как никогда был необходим флот объединенный.

Действия японской военной авиации также серьезно ограничивались нехваткой топлива. Подготовка летчиков в 1944 году была сведена к тридцати часам, что составляло лишь половину времени, считавшегося необходимым. С ухудшением положения с топливом в 1945 году полностью прекратили подготовку штурманов; летчикам оставалось лишь следовать к цели за ведущим. Было очевидно, что вернуться смогут немногие. Авиационный бензин изготовлялся из единственно доступного сырья - скипидара, который смешивался со все увеличивающимся количеством спирта. Полученное таким образом низкокачественное топливо, плохая подготовка летного состава и недостаточная проверка самолетов оказали разрушающее действие на японскую авиацию.

На многих японских судах стали использовать сырую нефть с Борнео, которая, как давным-давно заявлял Маркус Сэмюель, действительно было хорошим топливом. Однако она легко воспламенялась, что создавало угрозу пожара. Под давлением обстоятельств японцам даже пришлось вернуться к прежним видам топлива, применявшимся ранее в судоходстве, и восстановить, где это оказалось возможным, флот, использующий уголь. На строящихся судах перед спуском на воду силовые установки, работавшие на жидком топливе, меняли на угольные. Это обеспечивало относительную сохранность запасов, но означало проигрыш в скорости и маневренности7.

В октябре 1944 года остро стоящая нефтяная проблема все-таки заставила командование императорского флота бросить все свои силы в битву в проливе Лейте у побережья Филиппин. К этому времени петля затянулась уже очень туго. С захватом Гуама в августе 1944 года города Японских островов оказались в зоне досягаемости новых бомбардировщиков Б-29. 15 сентября генерал Макартур высадился на Моротай, Молуккские острова, то есть всего в трех сотнях миль от Филиппин. Японцам не оставалось иного выбора, кроме как бросить все имеющееся на предотвращение захвата американцами Филиппин. Филиппины находились на расстоянии, допускавшем авиационные удары по Японским островам, лежавшим на полпути между Японией и завоеванными ею территориями в Юго-Восточной Азии. Начальник генерального штаба императорского флота адмирал Соэму Той-ода отдал приказ о начале операции, ставшей крупнейшей в истории морской битвой. "Если бы мы проиграли филиппинскую операцию, - скажет он позднее, - но при этом смогли сохранить флот, то судоходный маршрут на юг все равно оказался бы полностью перерезан, и поэтому флот не смог бы заправиться топливом. Если бы он оставался в южных водах, он не смог бы получить боеприпасы и вооружение. Не было никакого смысла в том, чтобы сохранить его за счет потери Филиппин. Такова была причина, по которой я отдал этот приказ". Но и в битве за Филиппины нехватка топлива снова и снова ставила японцев в невыгодное положение. Из-за того, что флот базировался в разных местах, ему пришлось прежде собирать свои силы в определенных точках на решающих направлениях. Два японских линейных корабля так и не смогли принять участие в этом крупном сражении, им не хватило топлива. Они направились в Сингапур, заправились, а затем снова ушли домой. Другие корабли шли слишком медленно, экономя горючее, и опоздали на несколько часов, оказавшихся критическими. 25 октября 1944 года второй флот под командованием адмирала Такео Куриты занял исходную позицию для того, чтобы войти в пролив Лейте, чтобы уничтожить силы вторжения генерала Макартура, имевшие лишь легкое вооружение. Но, не дойдя до берега, где высадились американцы, всего сорок миль, Курита внезапно повернул и ушел обратно. По окончании войны одного японского адмирала спросили, почему. "Из-за нехватки топлива", - ответил он.

Трехдневная битва в проливе Лейте закончилась сокрушительным поражением японцев. Их потери составили три линейных корабля, все четыре авианосца, десять крейсеров и тринадцать эскадренных миноносцев. От отчаяния японцы впервые открыто использовали новое оружие - самолеты, управлявшиеся летчиками-самоубийцами - "камикадзе", что означает "божественный ветер". Так назывался тайфун, который в XIII веке разметал огромный флот хана Хубилая до того, как тот смог высадиться в Японии. Считалось, что летчики-камикадзе, направлявшие свои самолеты на палубы американских судов, наиболее полно воплощали в себе японский дух и служили для всех соотечественников примером самопожертвования. Но, помимо этого, они решали важную практическую задачу. Японцы скрупулезно подсчитали, что, если в обычном случае для потопления американского авианосца или линейного корабля требуются усилия восьми бомбардировщиков и шестнадцати истребителей, то той же цели можно достигнуть с помощью лишь одного-трех самолетов с летчиками-самоубийцами. В этом случае машины заправляли горючим лишь наполовину, так как им не надо было возвращаться.

КОНЕЦ ИМПЕРАТОРСКОГО ФЛОТА

Японцы едва ли были в состоянии прервать все увеличивающийся поток поставок топлива и других материалов для американских сил в Тихом океане, независимо от того, насколько далеко было место отправления. Американцы создали большие плавучие базы, состоявшие из барж с топливом, ремонтных и посыльных судов, буксиров, плавучих доков, спасательных судов, лихтеров и транспортов с запасами. Это дало военно-морскому флоту США возможность без проблем перемещаться по просторам Тихого океана. Специальные топливозаправочные конвои, состоявшие из двух-трех гигантских танкеров и эскадренных миноносцев эскорта, прибывали в выделенные для этих целей районы, представлявшие собой прямоугольники по 25 миль в ширину и 75 миль в длину, а другие американские суда там заправлялись. После того как во второй половине 1944 года Гуам стал главной базой американских бомбардировщиков, нацеленных на Японию, туда ежедневно доставлялось по 120 тысяч баррелей авиационного бензина. В то же самое время вся военная авиация Японии на всех фронтах потребляла лишь 21 тысячу баррелей в день - т.е. одну шестую того, что доставлялось на Гуам. Японцев теснили почти на всех направлениях. К началу 1945 года американцы захватили Манилу, а также Иводзиму, хотя и очень дорогой ценой - потеряв убитыми 6800 солдат и еще 20000 ранеными. В Южной Азии британцы начали окончательное наступление в Бирме. Японцы покинули Баликпапан и еще один крупный нефтяной порт в Ост-Индии, и большинство их нефтеперерабатывающих предприятий простаивало без нефти. В марте 1945 года последний конвой с танкерами вышел из Сингапура. Они так и не пришли в Японию.

На родине нефть фактически исчезла из хозяйственного обихода - и не она одна. Газ, электричество, каменный и древесный уголь - все это потреблялось в невероятно малых количествах. Уже никто не принимал ванну дома, а общественные бани были переполнены. Японцы называли это "мытьем картофеля в чане". Тепло получали за счет сжигания древесного мусора, собранного на улицах. Многие стали отапливать жилье, сжигая свои книги. Распределение топлива на холодный зимний сезон 1944-1945 годов началось только в мае, когда большинство жителей уже научились готовить пищу на кострах из обугленных досок, собранных на городских развалинах. Калорийность пищи составляла менее 1800 калорий в день, что значительно меньше минимального уровня в 2160 калорий.

Топливная ситуация стала настолько тяжелой для военных, что командование флота решилось на отчаянную меру, - использовать в качестве своего рода камикадзе крупнейший в мире линейный корабль "Ямато", гордость японского флота. Он должен был стать ядром специального наступательного соединения, созданного для прорыва через линию американских кораблей сил поддержки вторжения на Окинаву. "Любые крупномасштабные операции, требующие больших запасов топлива, стали почти невозможны. - сказал адмирал Тойода. - Даже для того, чтобы собрать эскадру, требовалось 2500 тонн топлива, а его еще надо было добыть. Но мы считали, что если не было и половины шансов на успех, то мы ничего бы не выиграли, оставив эти корабли простаивать в японских водах; а кроме того, не направить эти корабли на выполнение подобной операции, даже если мы наверняка знали, что не было и половины шансов на успех, значило поступить вопреки традициям японского флота. Настолько острой была ситуация с топливом".

Эта операция была явно самоубийственной; топлива на борту "Ямато" хватило только на дорогу до места сражения. Гигантский линейный корабль и сопровождавшие его суда вышли из Токуямы утром 6 апреля, лишенные какой-либо поддержки с воздуха, как того требовали условия. В полдень 7 апреля три сотни американских самолетов вынырнули из сплошной низкой облачности и начали барражировать. Во второй половине дня "Ямато" и большинство других судов были потоплены. Для многих гибель "Ямато", который был уничтожен даже до того, как сумел выполнить свою самоубийственную акцию, означала конец. Императорский флот, гордившийся своим господством во всей западной части Тихого океана, был теперь изгнан даже из собственных прибрежных вод.

БОРЬБА ДО КОНЦА?

Положение Японии все ухудшалось. Из-за нехватки топлива ее самолеты не могли летать больше двух часов в месяц. Был ли иной способ получить нефть? Доведенное до отчаяния этой проблемой командование флота решается на проведение фантастической кампании по сбору корней сосны. Руководствуясь лозунгом "две сотни сосновых корней - час полета", население по всей территории Японских островов начало выкапывать сосновые корни. Детей отправляли в сельскую местность на их поиски. Для получения заменителя сырой нефти сосновые корни требовалось нагревать в течение 12 часов. Было задействовано 34 тысячи котлов, ректификационных аппаратов и малых дистилляторов с тем, чтобы каждое из этих устройств давало от трех до четырех галлонов нефти в день. На получение одного галлона требовалось 2,5 человеко-дня. Для получения запланированных 12 тысяч баррелей в день потребовалось бы 1,25 миллиона человеко-дней. Усилия были колоссальны; результаты - минимальны

Но некоторые результаты кампании по сбору сосновых корней �